Блог

В конце мая 2001 года шесть человек, готовых отправиться искать снежного барана на Становом хребте, собрались в Благовещенксе. Это Леонид Сопин – профессор Иркутской сельхозакадемии, ведущий специалист по морфологии диких баранов; Павел Фоменко – сотрудник Дальневосточного отделения WWF, биолог-охотовед, герой планеты 2000 года по итогам журнала “Time”; Олег Шемякин – руководитель турфирмы “Байкал - Сафари”, биолог-охотовед, профессиональный организатор охот; Леонид Бритвин  - аспирант Иркутской сельхозакадемии, биолог-охотовед;  Светлана Титова – руководитель Амурского отделения Социально-экологического союза, преподаватель Благовещенского агроуниверситета; Александр Сенчик – аспирант Благовещенского агроуниверситета. Четыре дня нам пришлось ждать вылета. У авиакомпании, которая имела три борта Ми-8, как назло, два вертолета были неисправны, а в график полетов исправного нас никак не могли втиснуть. Долгие дни ожидания мы проводили, бродя по Амурскому бульвару и рассматривая старинный город. За Амуром росли, как в сказке – “не по дням – а по часам”, китайские постройки - муравейники.

На пятые сутки нам сообщили, что одна машина завтра будет готова к вылету. День прошел в приятных заботах-закупке провианта и кое-какого снаряжения. Мой друг и однокурсник по учебе в институте Валерий Кожухов, предоставил мне  свой служебный “уазик” и это заметно облегчило наши хлопоты.

На следующее утро мы прибыли на вертолетную площадку за пару часов до вылета и провели их в напряженном ожидании. А вдруг опять сорвется заброска на Становой – вслух этого никто не говорил, чтобы не сглазить, но все заметно нервничали перед решающим этапом начала экспедиции. Подошло время и мы загрузили “восьмерку” нашими вещами. Мне часто приходилось летать на машинах такого класса, в разных районах нашей необъятной страны, это достаточно надежная техника. Вертолет направлялся в город Зея, где планировалось  поподробнее ознакомиться с материалами Федосеева, а также взять на борт журналиста и тогда уже отправиться на Становой. После трехчасового полета, машина коснулась колесами асфальта. Наш вылет в место назначения

В Зее нас встречал Павел Афанасьев – журналист газеты “Зейские вести”. Мы сели в его машину и поехали в город. Оставшиеся полдня мы провели в посещениях музеев, в том числе музея одного из лучших писателей-натуралистов Георгия Федосеева. Это было интересно. Нас любезно допустили к архивным фотографиям, где я обнаружил фото, Федосеева со своим проводником Улутиканом и двумя добытыми ими самцами снежного барана. Причем оказалось, что фотография была сделана именно в том месте, куда направлялась наша экспедиция. Еще мы нашли фотографию Федосеева с хорошим трофейным медведем – возможно, после встречи именно с ним был написан роман “Злой дух Ямбуя”. Обратили на себя внимание и фотографии Федосеева с огромными щуками и тайменями, которые были пойманы в том месте где находится Зейское водохранилище.

С раннего утра следующего дня мы с нетерпением дожидались вылета вертолета. И наконец счастливый миг настал. Рыжая стрекоза тяжело взлетела с разгона, как пассажирский самолет и миновав огромное Зейское водохранилище, направилось в поселок Горный. После дозаправки там мы взяли курс на северо-восток и полетели в верховье Зеи. По мере нашего полета погода стала портиться, видимость стала ухудшаться с каждой минутой, но летчики уверенно высадили нас в той точке, которую мы обозначили на карте. Как нам тогда казалось. Мы сбросили вещи с зависшего над огромной наледью Ми-8. Вертолет сделал круг и с грохотом скрылся в отрогах ущелья. Подходящее место для обустройства лагеря оказалось всего в полукилометре от места высадки. До заката мы успели перетаскать туда вещи, поставить палатки и заготовить дрова на ночь. По ходу дела я отметил, что вся песчаная коса исписана следами лосей, северных оленей и медведей. Последний колышек от палатки был забит уже в полной темноте.  

Самое приятное, что не было ни комаров, ни гнуса, которые к примеру в августе, в горах просто невыносимы. Немного отметив  “удачный заезд”, мы обсудили план завтрашних маршрутов. У костра появилась гитара и поплыла по кругу, аккомпанируя разным голосам, исполняющим новые и хорошо забытые старые таежные песни.   

Хотя уже начало июня, ночью температура опустилась ниже нуля, и это обстоятельство укоротило сон. Утром участники группы разошлись в разных направлениях. Я оказался в группе с молодежью и Павлом Афанасьевым, который здесь бывал около 15 лет тому назад. Мы отправились вверх по реке. Девственная природа этих мест настолько красива и живописна, что захватывает дух. Не встретилось ни одного намека на присутствие здесь человека – ни порубов топором, ни кострищ, ни зимовий. По волунам перескочили с одной стороны реки на другую.  Павел, словно герой фильма “Джентельмены удачи” всю дорогу повторял: “Здесь помню, здесь не помню”. С каждым шагом становилось все более очевидным, высадили нас вовсе не в верховьях Зеи. Я начал подробнее вникать в километровую карту, которую мы чудом раздобыли в Благовещенске. Конечно, километровая грубовата для точного определения местонахождения, но другой не было.

Выбрались на крутой перевал и поползли почти на четвереньках. Все пустоты между камнями заполнял снег, и мы иногда проваливались в него по пояс. Неожиданно я нашел следы баранов и старый помет. Кто бы мог подумать, что люди способны так радоваться одному виду бараньему помету.  Выбравшись на самую вершину и не обнаружив за перевалом озер, которые в соответствии с картой должны были там быть, мы окончательно уверились, что находимся не в верховьях Зеи, а километрах в пятнадцати вниз по течению. По моим прикидкам получалось, что мы у первого справа от вершины Зеи притока - Первого. Преодолев тридцатипятикилометровый маршрут, мы вернулись в лагерь уже в полной темноте.

Павел Фоменко с профессором Сопиным ходили недалеко, чтобы осмотреть в бинокль ближайшие скалы, перетаскать на ледник оставшиеся вещи и обустроить лагерь. Во время ужина за только что установленным столом мы бурно обсуждали случившееся и дружно откостерили летчиков. На следующий день Павел Фоменко и я решили отправиться в двух-трехдневную экспедицию для того, чтобы окончательно определиться с географией и по возможности обнаружить живого снежного барана. Аспиранты вместе со Светланой Титовой отправились в вершину ключа, который находился ниже нашей стоянки, а Павлу Афанасьеву с Леонидом Сопиным выпало оставаться в лагере.

Вышли с рассветом, не торопясь – груза достаточно: коврики, спальники, продукты, фонарики, палатки, топор, ружья и провианта на четыре дня – в горах может случиться всякое. Повторили вчерашний маршрут с той разницей, что направились на другую вершину. В ногах уже не было вчерашней резвости, но и торопиться не было нужды, для двух охотоведов исходивших сотни верст от Урала до Камчатки, не имеет значения, где прихватит ночь.

Отвернув в левый от вершины ключ, пробрались сквозь сплошные заросли кедрового стланика (казалось ему не будет конца). После такой сорокаминутной “разминки” спустились в ключ и пересекли его, прыгая по камням. Наконец уперлись в отвесную скалу и стало понятно что дальше пройти невозможно. Присели перекусить и приняли решение, найти ключ, по которому поднимались вчера, возле которого остановиться на ночевку.

На перевал удалось взобраться, когда солнце уже спряталось за горы. В бинокль я заметил ближайшую сушину, до которой было около двух километров. Спускаться пришлось по глубокому снегу, иногда проваливаясь с головой. Ноги насквозь промокли, рюкзаки стали неподъемными. Обсушиваться и ночевать пришлось под открытым небом. Ночью пошел дождь, и мы забрались под полиэтиленовую пленку.            

Утром наметили маршрут до самого высокого места, чтобы оттуда смотреть в бинокль окрестности. Подъем получился тяжелый – около трех часов ползли на всех четырех конечностях. На вершине сбросили рюкзаки и, устроившись поудобнее, приникли к биноклям. 

Через некоторое время я заметил первого барана. Это был четырех – пятилетний самец, который не спеша поднимался в гору, подолгу стоя на выступах скал. Прошло еще немного времени, и я увидел двух самок с ягнятами, спускающихся вниз по склону.  Самки степенно брели, а малыши скакали за ними, словно мячики. Хотя до животных было не менее 800 метров, мы их прекрасно видели. Еще через полчаса мы заметили трех молодых баранов, пересекавших водораздел.

После полуторачасового созерцания я решил прогуляться по отрогу, на котором мы сидели, но не прошел и полкилометра, как увидел в семидесяти метров от себя самку с ягненком. Она лежала на лежке под скалой и тоже заметила меня. Малыш прыгал вокруг нее, как заводной, но самка вдруг издала какой-то звук, и ягненок застыл на месте, словно окаменел. Так он стоял несколько секунд, а потом улегся рядом с матерью. Я потихоньку удалился. Мы решили вернуться к лагерб через другой перевал. Снега было много, и мы не торопились. Дело было сделано, мы нашли снежных баранов в Амурской области и даже заложили учетную площадку, чтобы определить их численность. Почему нам не встретились старые самцы? Возможно, они держаться в это время отдельно от самок в других стациях. Возможно, мы их еще увидим и тогда попытаемся добыть одного старого самца. Нам необходимо было взять анализ ДНК, чтобы подтвердить, на сколько местные бараны отличаются от других подвидов, а также сделать промеры тела и получить для морфологических исследований череп. Для этого у нас была лицензия.

Завершив перевал, я заметил крупного самца в километре от нас. Красться к нему пришлось по мелким скалистым гребням. Метров за четыреста мы остановились и подробно рассмотрели его. Это был крупный баран в возрасте более десяти лет (Его рога сделали полный оборот). Стрелять с такого расстояния было рискованно, поскольку мой карабин “Тигр” успел за минувшие дни несколько раз упасть вместе с хозяином – оптика наверняка сбилась.

Через следующий распадок мы крались как кошки, боясь, чтобы из-под ног не выскачил камень и не напугал чубука. За распадком, поднявшись на гребешок, я обнаружил, что баран переместился ближе к нам и, по-видимому, что-то заподозрил. Мы замерли. После пятиминутной игры в молчанку баран спокойно опустил голову и повернулся к нам боком. Расстояние до цели не превышало 80 метров, но если оптика сильно сбита, могу не попасть. Я решил стрелять, метясь через прицельную планку. Выстрел раскатисто пронесся по горам. Чубук упал как подкошенный и полетел по склону вниз. Камни с грохотом сопровождали его.